Научные труды
Страсти по демографии
Страшилки, сулящие нам вымирание, крайне далеки от адекватного описания реальности и приносят сегодня больше вреда, чем пользы. Нужно выбросить из головы мысли о катастрофе и заняться демографическими проблемами, отказавшись от политических митингов по этому поводу.
Вот уже больше десяти лет в России ведутся жаркие дебаты по поводу демографической катастрофы и вымирания населения страны. Начало было положено научными работами российских демографов, которые, опираясь на данные о рождаемости и смертности и учитывая миграционные процессы, пришли к выводу: нынешние темпы сокращения населения грозят опасными последствиями через 50—100 лет. По проблеме демографии отметились главные телепередачи и еженедельные журналы, многократно высказались наиболее темпераментные политики. Регулярно проходят своего рода «демографические митинги», как назвал подобные обсуждения академик В. В. Ивантер. И я с ним полностью согласен. Дело не в том, что демографические проблемы не являются важными, а в том, что они не заслуживают быть в центре сегодняшней жизни и политики. Сделать численное приумножение российского народа главной задачей и всем заняться предотвращением катастрофы, которая ожидается через 50 лет, предлагают те российские эксперты и политики, которые ничего не видят, кроме цифровых проекций, и не способны заниматься сегодняшними проблемами страны.
Демография как политика
Не избавлены от политизированной заангажированности и международные демографические службы, в частности работающие в под эгидой ООН. Как известно, ее департамент народонаселения помимо многих других дел собирает национальную демографическую статистику и делает прогнозы в мировом масштабе. Эти прогнозы стоят ровно столько, сколько стоит достоверность статистики каждой из стран и методика расчета, позволяющая исходить из трех сценариев. Для России этот разброс от 130 до 75 миллионов к 2050 году,
Мировые амбиции имеет и Бюро переписей США, где также собираются данные по всем странам и делаются прогнозы до 2050 года. Для России этот прогноз — 110,8 миллиона человек. Им пользуются разные американские службы, включая ЦРУ, которое, к слову, в своем недавнем докладе о мировых перспективах места для России вообще не оставило. Эти заключения охотно повторяют западные издания и известные политические деятели: настойчиво конструируемый миф об умирании России имеет в своей основе прежде всего ссылку на демографию, а уже потом выражаются разные другие несогласия и недовольства нашей страной. Приведем только заголовки некоторых статей. Английская газета «Гардиан» от 23 сентября 2003 года: «Россияне — вымирающая нация»; английский еженедельник «Экономист» от 4 октября 2004 года: «Россия совершает демографическое самоубийство»; польский «Впрост» от 27 января 2005 года: «Смерть России»; «Вашингтон таймс»: «Демографическая катастрофа в России»; Марк Штейн в английской газете «Спектейтор» от 24 октября 2005 года: «Смерть
Тщетно искать на Западе
Страх сокращения населения
Уверяю читателей, что пока ни один из прошлых демографических прогнозов на 50 лет не оправдался.
Однако демографические прогнозы всегда выглядят интригующими. Они пугают обывателей и политиков. Последние используют прогнозы в утилитарных целях, превращая демографию в одну из самых политизированных наук. Журналисты, которых также волнует, «сколько нас останется» (вариант: «когда мы вымрем»), выдергивают из научных текстов отдельные высказывания, оглупляют их, сталкивают ученых, отдавая предпочтение тем, кто предсказывает апокалипсис. Благо особенность демографических прогнозов состоит в том, что делаются они на столь отдаленную перспективу, что их невозможно проверить, а значит, не надо нести ответственность.
Это касается оценок положения в стране и в мире и относится в равной степени к российским и к зарубежным ученым. Например, изданная в 1968 году и ставшая бестселлером книга западного демографа Пола Эрлиха «Популяционная бомба» содержала такой
Как напоминают эти рассуждения наши домашние упражнения по демографии! По своей сути это всего лишь новая версия известной в истории разновидности массового страха: страха сокращения населения. Он периодически возникал в ХХ веке в качестве главной темы политического и научного дискурса. Такого рода страхи возникают в моменты, когда доминирующая держава переживает утрату своих позиций или же начинает чувствовать неуверенность в своем превосходстве. Вот тогда ученые и политики обращаются к демографии для объяснения этого состояния. В конце XIX века после поражения
Чего уж тут удивляться страстям по демографической ситуации в России! Страна пережила грандиозные потрясения с конца 1980−х годов, включая распад самого государства и утрату территории с населением, которое и давало советскому народу его основной прирост. Теперь узбеки и таджики, азербайджанцы и грузины, украинцы и молдаване стали «не нашими», и за их счет население приращивать мы как бы и не должны. Россия сильно потеряла в мировом политическом статусе, в экономическом и военном весе. Среди таких потрясений демографические озабоченности и связанные с ними политические мифы просто обязаны были возникнуть. Тем более что вступление страны еще в 1980−е годы в длительную стадию снижающейся рождаемости совпало с ростом смертности в первой половине 1990−х годов. На это же время приходится кризис с национальной идентичностью россиян как многоэтнической гражданской нации.
Горячим демографическим дебатам способствует политическая борьба конкурирующих групп в обществе. Искушение использовать магию демографических цифр как аргумент и как лозунг для политической мобилизации слишком велико, чтобы им не воспользоваться. Именно «вымирание народа» регулярно становится главным обвинительным аргументом против любых властей и любых реформ.
На самом же деле демографическая ситуация определяется не только политикой и социальными условиями жизни. Есть основания полагать, что в России рождаемость падала в 1990−е годы не по причине обнищания, а, наоборот, по причине начавшегося роста благосостояния: снижение рождаемости наблюдается в наиболее благополучных мегаполисах и среди наиболее «модернизированной части» населения. Что касается роста смертности в первой половине 1990−х годов, то и здесь нужно разбираться, вплоть до учета не только экономического и социального кризиса, но и так называемой отложенной смертности после отмены антиалкогольной кампании и утраты государственной монополии на производство алкоголя. Свою лепту внесла и всеобщая автомобилизация населения. Еще одна проблема — продолжающийся рост самоубийств. Но эта тенденция может быть больше связана не с действительной безысходностью жизни,
Конечно, катастрофический взгляд на демографию может помочь собрать голоса на выборах, сместить министра, объявить вредителем несогласного ученого — но не более. Решению проблем он может только помешать, ибо для этого нужны компетенция и адекватность сегодняшнему дню, а не 2050 году, когда все демографические страдатели уже вряд ли будут среди живых.
Решение демографических проблем
Итак, что же можно и что следует делать?
Наиболее квалифицированный демографический прогноз для России, выполненный А. Г. Вишневским и его коллегами*, также не предсказывает возможности преодоления нынешних тенденций и возвращение к положительному естественному приросту населения и возобновлению роста его численности. Их оценка численности населения на 2025 год — 118—130 миллионов человек, на 2050 год — 86—111 миллионов человек.
Что важно в этом исследовании, так это вывод: «Главный адаптационный механизм, который может быть использован для противодействия быстрой убыли населения России, — это механизм иммиграции. Однако для стабилизации, а тем более для роста численности населения страны нужны очень крупные объемы ежегодной иммиграции. Учитывая многие экономические и политические реалии России, обеспечить такой приток населения извне в ближайшие десятилетия едва ли возможно».
Как показывает исторический опыт, современное общество находит ресурсы залечивать демографические раны. После Гражданской войны и после Второй мировой наша страна потеряла неизмеримо больше населения, но тем не менее восстановила его. Наполовину население страны не сократилось, хотя механические проекции 1920−х и 1940−х годов такое вполне допускали. Кстати, с тех пор, как прекратились средневековые эпидемии чумы, история не знает стран, которые бы за 20─30 лет сократили свое население вдвое.
Повышение рождаемости, снижение смертности и рост населения — это многоходовые и интересные задачи для научного сообщества, профессиональных управленцев и общества в целом. Это — то, что называют демографической инженерией или политикой. Чудес здесь не бывает, и тех, кто заявляет, что знают секрет, как увеличить население России до 200 и даже 300 миллионов в 2050 году, можно воспринимать лишь как безответственных провокаторов. Как и тех, кто говорит о 75 миллионах россиян.
На нынешние демографические вызовы нет одного ответа — ответов несколько, и все они заслуживают рассмотрения, но только комплексные меры могут принести результат. А именно — в ближайшие 10—15 лет остановить сокращение населения России и, возможно, несколько его приумножить.
Первая стратегия — это ограничение доступа к методам контроля над рождаемостью, то есть принуждение к ограничению использования контрацептивов и сокращению числа абортов.
Прямое ограничение доказало свою неэффективность и даже вредность. А вот косвенное воздействие, особенно через религиозные установки верующей части населения, — это очень эффективный метод повышения рождаемости. Среди разных факторов экономического, социального и культурного характера религиозная установка против искусственного регулирования рождаемости является самой значимой. Она важнее фактора бедности и богатства, денежных пособий и медийной пропаганды. С исламом дело здесь обстоит не так плохо, хотя в регионе Поволжья, где распространен европеизированный ислам, уровень рождаемости среди татар, башкир и чувашей примерно такой же, как и среди русских. Тем не менее Русская православная церковь, последователи которой среди верующей части россиян составляют подавляющее большинство, могла бы более активно утверждать среди верующих установки на многодетность и поставить эту цель на первое место в своей социальной доктрине. В сегодняшней ситуации доступность и качественность абортов должна совмещаться с установкой на их нежелательность
Вторая стратегия — поощрение более высокой рождаемости через экономические, социальные и пропагандистские воздействия. Мировой опыт здесь огромен, и наш отечественный арсенал тоже
Нужно только внимательно отслеживать их действие и приумножать усилия там, где есть явные позитивные перемены. Самое неотложное, что может быстро улучшить демографическую ситуацию, — это изменение отношения населения к своему здоровью, сокращение вредных привычек (табакокурение и алкоголь), снижение смертности от неестественных причин, прежде всего — от несчастных случаев. Здесь
Третья стратегия — увеличение иммиграции. Для России, как и для США, и для всех европейских стран это пока самый серьезный ресурс: в 1990─2000 годах на иммигрантов пришлось 90% прироста населения Евросоюза. Этот прирост, кстати, был очень скромным, ибо большинство стран Европы переживают негативный естественный рост населения. Но официальная (регистрируемая) иммиграция в Россию фактически была закрыта в последние несколько лет. Пока положение на рынке труда и в демографии спасают нерегистрируемые иммигранты, которых называют нелегальными. Если учесть, что не менее
Перспективы роста иммиграции довольно ограниченны, ибо наиболее приемлемый для населения ресурс — это население стран СНГ. Большое число африканцев, китайцев или афганцев россияне не смогут принять по причине сильных культурных различий. Но ресурс из числа наших бывших соотечественников сокращается
Четвертая стратегия — осуществление адаптационных мер в условиях сокращения и старения населения. Это довольно новая задача, о которой пока мало думают специалисты и политики. Современная жизнь требует менять жесткие границы между работой и домашней жизнью, между категориями работающих и пенсионеров. Многие люди преклонного возраста, представляющие некоторые современные специальности и занятия, могут приносить пользу своим трудом, не обязательно в рамках 40−часовой рабочей недели за пределами дома. Опыт работы академических научных учреждений показывает, что формальные
Современный работающий человек рассчитывает прожить всю свою жизнь за счет заработанных средств, включая возврат ему государственных или частных ресурсов в виде пенсии и пособий. Он уже не полагается на попечение со стороны собственных детей, а значит, не так жизненно заинтересован в многочисленном потомстве. Приходится учитывать этот новый вид человеческого эгоизма и содействовать людям в реализации их возможностей доживать свою жизнь в благополучии.
Меры по созданию условий для продления трудовой деятельности и благополучной жизни пожилых людей — это тоже часть демографической политики, ибо не только повышение рождаемости, но и сохранение населения есть одна из форм демографического роста.