Научные труды
Причины сепаратизма
Что касается распада СССР, то он произошел и был признан международным сообществом не потому, что некие этнические общности реализовали свое право на самоопределение, а потому что имело место согласие правящих элит на упразднение государства (вернее, существовавшей политической системы) на основе состоявшихся волеизъявлений населений вновь возникших государств. Кстати, в этом смысле все участвовавшие (и даже голосовавшие против независимости) в референдумах нелатыши и неэстонцы являются равноправными создателями государств Латвии и Эстонии и они были исключены из гражданства противоправно. Последнее оказалось возможным только по причине политической растерянности и обмана «нетитульного» населения новых государств, а также благодаря мощной внешней поддержке невиданного по своим масштабам нарушения прав человека во имя скорейшего геополитического развода между Прибалтикой и остальной частью бывшего СССР. Западные стандарты спокойно выдержали беспрецедентный случай, когда большинство населения столицы государства Латвия перестало быть гражданами своей страны из-за этнического происхождения.
Хотя легитимность Беловежских соглашений и республиканских референдумов вызывает до сих пор много дебатов, распад СССР стал свершившимся фактом. Население бывших 15 союзных республик обрело государственный суверенитет и легитимные власти. Самоопределились многоэтничные гражданские нации, а не просто этнические казахи, литовцы, русские, украинцы, эстонцы и прочие, хотя риторика этнического национализма, под лозунгами которой шла политическая мобилизация за независимость, сохраняет свои позиции почти во всех постсоветских странах. Аналогичный по сути процесс, только в сопровождении более разрушительных конфликтов и с большей долей внешних воздействий, произошел и в СФРЮ, которая распалась на пять государств со сложным составом населения.
Однако число отдельных этнических групп, для которых определенные политические партии стремятся завоевать право на самоопределение и образование сеператных госудаств, всегда оказывается большим, чем число реально существующих и реально возникающих вновь государств. Ибо известно, что чем больше государств, тем больше меньшинств (а не наоборот!), ведь всякие новые границы создают разделенные общности и в каждом новом государстве бесконечное культурное многообразие порождает новую групповую отличительность по отношению к новой доминирующей группе. «Многонациональность» как идеологическая основа сепаратизма появляется не там, где много этнического разнообразия, а там, где среди меньшинств есть достаточное число образованной интеллигенции и политических активистов, желающих стать доминирующим большинством (на языке сепаратистов - «добиться национального освобождения»). В этом смысле социалистические страны создали прекрасный материал для сепаратизма, положив с саморазрушительной декларативностью этнический фактор в основу внутреннего государственного устройства и вложив огромные ресурсы в образование и культурное развитие меньшинств («социалистических наций»). Незадолго до распада Югославия была признана экспертами ООН как одно из наиболее примерных государств в смысле обеспечения прав меньшинств. Да и СССР выглядел с этой стороны более чем пристойно, если не считать сталинские депортации и антисемитизм.
Вполне естественно, что попытки продолжить дезинтеграцию обруганных «многонациональных империй» инициировали лидеры бывших «двойных меньшинств» (армяне в Азербайджане, абхазы и южные осетины в Грузии, чеченцы в РСФСР, албанцы в Сербии). Эти попытки встретили жесткое противодействие со стороны властей новых государств. Однако сепаратизм оказался столь привлекательным и внешне простым способом решения противоречий для многоэтничных государств, что в ряде случаев ему удалось мобилизовать мощные внутренние и внешние ресурсы и довести дело до разрушительных вооруженных конфликтов. Эти конфликты затронули ряд постсоветских государств (Россия, Азербайджан, Молдова, Грузия), новую Югославию.
Свою долю в эскалацию сепаратистских конфликтов на уровень настоящих войн внесли сами государства и национализм шовинистического толка, а также оказавшиеся за пределами «исторической родины» местное население и армейский персонал. Среди военных не последнюю роль играли проживающие в местном комфорте жены генералов и адмиралов (кому хочется переезжать из теплых черноморских резиденций в неуютные Владивосток или Архангельск?). Абхазия яркий пример, когда шовинизм грузин и позиция местных русских помогли оформиться непримиримому сепаратизму абхазского меньшинства.
Явочный распад СССР и СФРЮ породил проблемы обустройства новых многоэтничных (на советском жаргоне - «многонациональных») государств, в которых вполне естественно появились свои меньшинства. В ряде ситуаций последние действительно почувствовали угрозу со стороны новых властей, исповедывавших часто крайние формы этнического национализма от имени титульных наций. Естественную тревогу не могли не вызывать лозунги типа «Грузия для грузин!» или политика языкового национализма и выталкивания нетитульного населения из власти и процессов приватизации. Кое-где, как, например, в Грузии и Югославии, были сделаны попытки силой упразднить уже существовавшие формы внутренних этнотерриториальных автономий.
Это были грубые ошибки новых властей, хотя не менее грубыми просчетами были установка на безграничную суверенизацию и утрата государственного контроля над армейскими арсеналами, как это произошло в России, когда воинственный сепаратизм в Чечне получил оружие для целой армии. Аналогичные ошибки в отношении сепаратизма допустили в свое время и другие страны. Цейлон при президенте Бандаранаике провозгласил сингальский язык единственным государственным языком и на этой основе задумал строить сингальскую нацию, забыв о тамильском меньшинстве, и получил в ответ тамильское сопротивление, опять же не без вмешательства Индии. Китай слишком жестоко обошелся с тибетскими волнениями в 1950-е годы, - волнениями, которые также из-за внешнего вмешательства (прежде всего США) превратились в долгое и разрушительное противостояние.
Драматичная и запутанная история сепаратизма не отменяет единственно правильной политики в современном мире - это мирное урегулирование внутренних конфликтов, связанных с жизнью многоэтничных сообществ, с формированием новых государств на демократических началах и признание императива многокультурности. Все проблемы - от Карабаха, Абхазии, Чечни и до Косово - можно и нужно было решать через мирные и демократические процедуры, через настойчивую и последовательную политику отстаивания интересов определенных групп и регионов. Как показал опыт Татарстана, именно на этом пути можно было добиться гораздо большего и избежать непоправимых жертв и разрушений.
Более отчаянные головы с опытом работы с древними рукописями (Владислав Ардзинба и Левон Тер-Петросян) или с писательским опытом (Зелимхан Яндарбиев, Ибрагим Ругова), а то и просто профессиональные военные (Джохар Дудаев и Аслан Масхадов) или «крепкие хозяйственники» (Игорь Смирнов) предпочли мятеж. В ответ на этот вызов нашлись не ведающие компромиссов и не жалеющие жизней своих граждан президенты (Звиад Гамсахурдиа, Эдуард Шеварднадзе, Мирче Снегур, Борис Ельцин, Слободан Милошевич) и министры обороны (Тенгиз Китовани, Павел Грачев и другие), которые стали восстанавливать «конституционный порядок». Виноваты и те и другие: как поднявшие оружие против власти, так и решившие воевать с собственными гражданами, не считая жертв.
Недавние распады государств под напором периферийной сецессии (или даже инициированные «центром») позволяют сделать более глубокий вывод, чем плоская метафора о неизбежности «распада империй» и «триумфа наций». Этот вывод-урок касается всей современной системы государств и их общей озабоченности о «мире с (бес)порядком». Место политизированного исторического детерминизма должен занять научно - исторически - обоснованый вывод о том, что признание новых государств в уже «огосударствленном» мире не должно происходить поспешно. Тем более, если старое государство еще существует и не признает своего распада, и если остаются меньшинства, которые против раздела. Необходимо более серьезное убеждение, что новое государство действительно состоялось к пользе разводящихся сторон и через подлинное самоопределение. В противном случае, поспешное признание без такой уверенности есть признание насилия, воинственных лидеров и вооруженных сект, которые узурпировали «волю народа». Хельсинкский принцип «нет изменению границ силой» совсем не устарел для нового мира.
Исследовавшая вопрос о распаде Югославии Радмила Накарада вполне справедливо сделала следующее заключение: «Внутри “новой” Европы Югославия была бесповоротно разорвана на части как внутренними, так и внешними силами, как иррациональной межнациональной враждебностью, так и предательскими союзами. Югославия представляет собою наиболее драматическую жертву европейского двойного стандарта в отношении Восточной Европы. Хотя Европа (прежде всего страны Европейского Сообщества, но также и такие, как Австрия) не очень охотно предоставляли экономическую помощь Восточной Европе, они были готовы вооружать незаконные вооруженные формирования. Казалось бы будучи заинтересованы в стабильности и демократизации Восточной Европы, они в то же самое время проявили равнодушие (например, Франция и Италия), а в ряде случаев оказали прямую поддержку (например, Германия и Австрия) разрушительным, сепаратистским и антидемократическим силам во имя заново открытой ценности принципа самоопределения.. Другими словами, Европа пожертвовала хельсинским принципом неизменности границ во имя самоопределения без определения каких-либо условий и без признания специфики многоэтничных стран. Ящик Пандорры тем самым оказался открытым».
В начало страницы