Научные труды
Пища, одежда, жилище
На протяжении всей истории России ее население (за исключением южных районов) имело достаточно небогатую кухню со скромной пищей, в которой был явный недостаток витаминизированной углеводной пищи, прежде всего фруктов. Свои первые в жизни апельсин и банан я съел, уже будучи студентом МГУ, ибо в небольшом уральском городке, кроме яблок и новогодних мандаринов, фруктов не продавали. Сегодня в этом городке, которому очень далеко до экономического процветания, все те же азербайджанцы обеспечивают хороший рынок основных фруктов и фруктовых соков, которые жители регулярно покупают (иначе бы не привозили!). Абсолютно новый и огромный по своим размерам ввоз в страну фруктов внес историческое изменение в структуру питания россиян. Безусловно, увеличилось потребление рыбы, даже если официальная статистика не показывает этого по причине «внесистемной» добычи и продажи этого продукта. Увеличилось потребление сыров и колбасных изделий (опять же в основном за счет импорта), и население уже забыло времена плавленных сырков «Волна» и буфетных сарделек.
Снижение потребления мяса, молока и яиц мало о чем говорит, как и общее снижение потребления продуктов питания. В последние десятилетия население страны не страдало недоеданием. Иначе не было бы на порядок больше по сравнению с дистрофиками людей с излишним весом. Люди страдали от несбалансированной структуры питания, однако если этот дисбаланс выравнивается не только за счет сокращения общего потребления продуктов (в некоторых семьях, например, практически прекратили покупать яйца), но и расширения при этом ассортимента потребляемых продуктов, то этот процесс скорее носит позитивный характер.
Не менее важным является изменение в системе организации питания, Современный человек готовит и потребляет пищу не только дома, но из через общественные системы питания. Еще 10 лет тому назад огромной проблемой для небогатого гражданина было пообедать на Невском проспекте в Ленинграде или на ул. Горького в Москве, не говоря уже о провинциальных городах. Унизительные очереди в грязные уличные пельменные, рабочие столовые и институтские буфеты отнимали время и здоровье. Рестораны служили не для того, чтобы поужинать, а чтобы «гульнуть». Сегодня ситуация с «общепитом» совсем иная. Резко выросло общее число ресторанов и кафе, не говоря о новой культуре уличных продуктовых ларьков и палаток, одиночных частных торговцах разной едой на улицах и дорогах. Впервые в таких масштабах люди в России стали есть и пить за пределами дома, и это - огромная перемена в народной культуре.
Еще одна разительная перемена в жизни людей за последние годы - радикальное расширение используемых предметов быта и социальных благ. Номенклатура используемых человеком предметов для повседневной жизни (так называемые вещи) - это крайне важный показатель сложности и степени модернизации общества. Хотя количество окружающих и используемых человеком вещей необязательно определяет мораль и ценности общества и делает человека счастливым, все же в целом это так. Безусловно, чем больше человек использует в повседневной жизни вещей, тем лучше качество этой жизни, даже если в некоторых культурах, как, например, в японской, можно встретить иную мораль, что, кстати, неравносильно реальному поведению. Особенно это касается быта, что прямо связано с комфортом, гигиеной и здоровьем людей. Некоторые перемены в этом плане могут казаться малозначимыми, тем более, что они не столь связаны с макроэкономическими успехами и личными средствами. Если за последние 10 лет миллионы людей стали пользоваться туалетной бумагой, а не смятой газетой, чистить зубы (оказывается, бывают щетки мягкие, средние и жесткие!) набором из нескольких паст, пользоваться шампунями (для разных волос, для взрослых и детей, с ополаскивателем и без него), то только одно это принципиально изменило бытовую культуру к лучшему.
Недовольство некоторых по поводу телерекламы женских прокладок, жевательной резинки и памперсов не должно заслонить факт огромной перемены в бытовой гигиене. И таких внешне малых, но крайне значительных новаций в бытовой жизни россиян произошло больше, чем в какой-либо предшествовавший исторический период. За последние 10 лет люди узнали и освоили сотни новых вещей и услуг - от уже упоминавшихся до технологически сложных бытовых новаций (стиральные машины-автоматы, телефоны с автоответчиком и мобильные, обогревательные приборы, печи-ВЧ, цветные телевизоры с дистанционными пультами и многое другое). На Ленинском просп. из встречающихся на пути 10 рекламных щитов все относятся к товарам и услугам, о которых стало известно только в последние 5-7 лет.
Еще 10 лет тому назад подавляющее большинство советских семей пользовалось крайне ограниченным набором жизненных вещей, не зная о существовании многих из них или не будучи способными их «достать» (именно достать, а не купить!). Информация о существовании используемых человеком вещей поступала из узкого круга источников: полки магазина, подсмотренная на телеэкране «другая жизнь», знакомые и друзья, поездки «в город» или за рубеж. Стремление приобрести и пользоваться многими вещами в силу высокой грамотности населения при ограниченных формах социальной самореализации (работа, семья, квартира, ежегодный регулярный отпуск) было огромным, и потенциальная идеология потребительства у советских людей была не ниже, а даже выше, чем в других даже более состоятельных обществах. В 1960-1980-е годы эта идеология с огромной энергией и изобретательностью утверждалась в частных стратегиях людей. Обшарпанные подъезды и захламленные лестничные клетки скрывали за дверями квартир обустроенной жилье с приличной мебелью, хорошим набором посуды и вполне сносным гардеробом. Жилье моих зарубежных коллег - молодых ученых-обществоведов, которых я посещал четверть века тому назад в США, Канаде, Мексике, Великобритании, ГДР, Венгрии, мало чем отличалось от моей московской малогабаритной квартиры в Измайлово.
Одержимость обустройством, скромная красота и чистота были разительными по сравнению с загаженностью пространства, начинавшегося за квартирной дверью. Именно здесь лежала впечатляющая грань между миром частного, личного и миром общественного, вернее, государственного, а значит, ничьего. Советский человек был очень частным человеком и именно это обстоятельство пропустила наша экспертиза, увлекшись анализом мира пропаганды и верхушечных установок. Советский человек даже на первомайскую демонстрацию или на избирательный участок ходил с удовольствием не просто «по зову сердца» в смысле политическом, а чтобы надеть и показать новый наряд («это я надену на майские праздники») или приобрести дефицит в школьном или клубном буфете.
Что действительно отличалось от более обустроенных обществ, если говорить в масштабе всей страны, так это сохранявшиеся в больших городах коммунальные квартиры и частное жилье малых городов и сел. Здесь жилое пространство было явно ограниченным, быт неустроен, а требовавшиеся для жизнеобеспечения усилия - неимоверными (ежедневные дрова для печки, вода из колодца и пр.). Здесь фактически был «третий мир», но не афро-азиатская нищета, а тот, который можно наблюдать в изобилии во многих странах мира, особенно в Северном полушарии, где в бедных деревнях Ирландии, Испании, Греции, не говоря о Восточной Европе, жизнь остается достаточно скудной и некомфортной.
Узнавая из этнографических описаний о традиционном русском жилище я иногда думал, что «пятистенка» с русской печью - это надолго, если не навсегда (климат, историко-культурная привычка и пр.). Даже еще 10 лет тому назад, проезжая по российским дорогам, можно было наблюдать, как граждане, располагавшие средствами, строили кирпичные дома в деревнях и малых городах, фактически повторяя русскую избу по параметрам и архитектуре. В большинстве же своем индивидуальное жилье в 1960-1980-е годы почти не строилось.
В России подлинная перестройка в социокультурном смысле началась не с торговых кооперативов или с московских политических манифестаций. Она началась с изменений в отношении к жилью и к вещам, и в этом смысле перемены носят глубокий и, безусловно, позитивный характер. По всем стандартам жизненного благосостояния основным считается жилье, его размеры и благоустроенность. В 1960-1980-е годы в СССР строилось много городского многоквартирного жилья и крайне мало - частных домов. За последние 10 лет в России построено больше домов, чем за весь послевоенный период. В российских деревнях сегодня каждый третий дом - новый. Граждане преодолели серьезный культурный барьер в представлении о жилище, и после многовекового бытования на смену одно- или двукамерному жилищу пришел дом с более крупными параметрами, многоуровневый, с несколькими комнатами, а также с встроенным в жилище туалетом.
В целом россияне построили столько новых домов, сколько их не было построено за предыдущие 40-50 лет! В стране наблюдается бум производства строительных материалов: и по обочинам дорог, и в городах на целые кварталы распростерлись рынки по их продаже. Помимо действующих закуплены за рубежом и запущены сотни кирпичных заводов. Текущая госстатистика жилья мало о чем говорит, ибо не учитывает загородное строительство и многие другие факторы (новые пристройки, многоквартирное частное жилье). Но даже эта статистика свидетельствует о том, что общая площадь жилищ в стране увеличилась с 2,1 млрд. м2 в 1985 году до 2,7 млрд. м2 в 1997 г. Причем частный фонд увеличился не в 2 раза, а на самом деле во много раз, если считать все построенное гражданами жилье.
Люди получили бесплатно или купили по мизерным ценам миллионы новых земельных участков и научились строить более просторное и комфортное жилье, в котором население за всю историю страны не проживало. Еще 10 лет тому назад раму для арочного окна было сделать некому и кроме наличников и железных петушков на печных трубах никакие архитектурные украшения не использовались. Сейчас большинство новых домов, как сельских, так и дачных, обставлено солидной мебелью, над всеми домами - телевизионные антенны и рядом с ними - автомобильные гаражи. Поразительно, как политизированная отечественная экспертиза пропустила или намеренно не замечает факт почти всеобщей автомобилизации. Около 30 млн. произведенных и привезенных автомобилей означают, что каждая вторая семья располагает транспортным средством. Удивительно, что из-за политических установок не замечается происшедшая в стране автомобилизация.
Безусловно, процесс создания основы благосостояния людей - жилья - сопровождается уродливыми явлениями, которых можно было избежать и еще придется исправлять. Вместо массы вычурных журналов по домоустройству нужно было объяснять, что настрой на эпизодическую дачную жизнь в дорогих и больших домах - это неправильная стратегия и противоречит нашим климатическим условиям. Городское население вбухало миллиарды долларов в загородное жилье, которое не имеет коммуникаций, которое невозможно отопить зимой и в котором работающая семья с детьми постоянно проживать не может из-за отдаленности от места службы и отсутствия рядом школы и больницы. Конечно, было бы лучше строить все эти комфортные дома в городской черте, и сейчас бы города выглядели лучше и потребность в квартирах была бы меньше. Но примитивная мечта советского человека о даче и нежелание городских властей предоставить землю для частных домов (столько их сносили, чтобы построить многоэтажки!) оказались сильнее.
К социальным издержкам в целом положительного сдвига в создании людьми и государством нового жилья можно отнести суетность тех, кто много заработал или украл и поспешил это продемонстрировать перед миром, чтобы утвердить и возвысить себя среди других и потешить себя бильярдным залом и ванной-джакузи, в которую нерегулярно течет ржавая вода. Большинство этих домов-монстров не функционирует, и перспектива их полноценного использования неясна, как и большинства миллионов новых дачных построек. Работающие горожане жить в них не смогут, а новому эффективному селу они в таком количестве не нужны. Видимо, это останется памятником нашему неправильному социальному планированию, отсталому менталитету и неразвитой городской антропологии.
В начало страницы