Научные труды
Антропология власти, или феномен «племени на холме»
Здесь есть целый ряд свежих проблем. Одна из них - это делегирование во власть и выход из нее. Нам тут интересны не столько правовые нормы и другие механизмы, сколько поведение особого человеческого материала, вернее мутации человеческого материала в системе властных отношений. Открывшийся для более широкой состязательности и внешней экспертизы домен власти в России оказался достаточно неожиданной научной задачей и породил ряд поверхностных взглядов, которые в свою очередь привели к «ошибкам власти». В частности, утвердился и сохраняется постулат «честной» и «нечестной власти», когда имеют в виду, что во власть попадают жулики и взяточники и от этого - многие российские беды. Число не оправдавших надежд политиков множится с каждой новой сменой когорты властвующих, и уже это заставляет усомниться в верности исходной посылки приоритета положительной моральности человека во власти. Не дает ответа на вопрос и рецепт сделать властвующих достаточно состоятельными людьми, чтобы они не воровали, хотя действительно нищие политики порождают и нищую политику.
Вопрос честной власти в России - это прежде всего вопрос правил и контроля, а уже потом вопрос моральных внутренних регуляторов и внешних моральных воздействий. Поскольку власть - это одна из самых престижных и значимых для общества профессий, рекрутирование в нее происходит трудным и сложным селективным путем. Как и в племенном обществе, этот процесс основан на компетенции, авторитете, силе и богатстве в различных сочетаниях значимости и использования этих факторов. Но те, кто приходят во власть, будучи специфически отборным человеческим материалом, обладают завышенными запросами и ожиданиями. Они способны к рациональной саморефлексии: «Я управляю такой богатой страной (краем, отраслью, компанией)» или «Я так много делаю для страны (республики, народа, института)», что имею право жить лучше и даже богато.
Интересна в смысле правильности (как общего правила) сентенция Коржакова в его мемуарах: «Ни у кого никогда я не брал подарков. Мне предлагали кредиты, я отказывался. Мне предлагали готовую дачу, я отказывался… И тут я впервые подумал: завтра он (Б.Ельцин. - В.Т.) меня вот так же, как сейчас предаст, и останусь я не только поруганным, но и нищим». В России это всеобщее правило обрело особые формы приватизации принадлежащих государству собственности и ресурсов через власть или через приближенность к власти. В народной метафоре и на языке политической оппозиции данный процесс получил обозначение «разграбление страны» или «ограбление народа». В значительной мере это оказалось возможным в силу безгласности основного населения в эпоху, получившую обозначение «гласность».
По этой причине усилия антропологов-специалистов по власти, а вместе с ними и более широкой общественности должны быть направлены не столько на бесполезное морализаторство, сколько на установление пределов обеспечения материальной состоятельности властвующих, в том числе в зависимости от материального положения самих управляемых. Новая российская власть действует по принципу полезных аналогий и заимствований. Посещая Капитолий, российские законодатели видят многочисленный штат помощников у своих коллег, но не замечают их личных автомашин (без водителей) на платной парковке у здания парламента. Они хотят таких же просторных служебных офисов, но не спрашивают про арендуемые или покупаемые конгрессменами квартиры в Вашингтоне.
Именно разрушение старых и отсутствие новых правил и общественного контроля позволили российским властвующим создать симбиоз старых и новых привилегий, которые обрели внешне неприличный, но, к сожалению, терпимый избирателями и налогоплательщиками характер. В этом смысле власть такая, как и мы сами, - это наше отражение. Задача экспертного сообщества - способствовать выработке ограничителей запросов власти и просвещать в этом направлении остальное общество.
Властвующие почти всегда составляют горизонтальные корпорации или неформальные сети, чтобы через солидарность держать власть и иногда отправлять непосредственные функции управления. Даже в советское время система номенклатуры держалась не только на жестких правилах отбора через партийную и хозяйственную службы, но и через клановые сети, выстраивавшиеся по региональному, профессиональному или этническому принципам. Даже первое поколение большевиков, пришедших к власти в 1917 г., опиралось на солидарность замкнутой группировки лидеров, связанных с деятельностью в Кавказском регионе. Позднее неформальные связи строились на основе выпускников партийных школ или совместной работы, а в период радикальной смены политического поколения - и на основе идеологических установок. Эти сети, их особый язык, символика и ритуал изучаются слабо, хотя их роль чаще важнее институциональных связей, а их сила - выше закона.
Имеется и особая культурная специфика образов российской власти и властных иерархических взаимодействий, которая во многом оказалась заимствованной из старой системы статусных привилегий и символов. Это - градация особых номеров служебных автомашин, служебных пропусков (вплоть до «вездехода»), количество охраны, месторасположения дачного дома и т.п. Нецензурная речь и особенно ритуально-рутинное потребление алкоголя - это уже не просто культурологическая, а социально-политическая проблема, выходящая на уровень вопросов национальной безопасности. Фактически решения по Чечне, как политические на высшем уровне, так и военно-полевые, принимались в стране людьми, находившимися в состоянии алкогольной интоксикации.
Есть проблема амбиций и самонадеянности власти, также доставшаяся в наследство от периода «слуг народа». Только вместо строгой иерархии и культа вождя, за которым было высшее и последнее слово, возникли множественные центры власти и многие вожди, каждый из которых узурпировал избирательный или другой механизмы для собственной легитимизации и персональной свободы действий. Особенно это заметно в заимствовании новых или возрождении старых обозначений для «первых лиц» разного уровня. Так, в России появились «президенты» и «губернаторы», чтобы иметь возможность сказать: «Я и мой народ», как это стал делать одним из первых президент Северной Осетии Ахсарбек Галазов, а за ним последовали и другие.
Если говорить о проблемах политической антропологии в современной России, то есть еще ряд важных моментов. Это состояние компетенции правящего корпуса и экспертного обеспечения законодательно-правовых норм и управленческих решений. Это необоснованная или цинично политизированная эскалация низовой мифологии и несостоятельных доктрин на уровень официальных текстов и деклараций. Это проблемы гражданской ответственности властвующих и их «мягкого» выхода из власти.
В начало страницы