Научные труды
Текст выступления на международной конференции «Современное государство и глобальная безопасность», Ярославль, 14 сентября 2009 г.
Валерий Тишков,
академик РАН, член Общественной палаты РФ
Начну с простого вопроса: что есть современное государство? Государство - это всеохватная, самая мощная и самая значимая социальная коалиция людей. На горизонте исторической эволюции нет других человеческих коллективов, которые могли бы составить конкуренцию государству по объему выполняемых им задач, а тем более придти ему на смену. Те, кто вещает о конце эпохи национальных государств и о приходе ему на смену мировых правительств, сетевых или диаспорных сообществ, НПО и т.п., обычно представляют состоявшиеся и сильные государства. С самих себя эти государства не собираются начинать процесс своего схода с мировой арены. Даже, наоборот, они готовы использовать к своей пользе ситуации, когда те или иные государства переживают кризис или не так успешны в отправлении основных функций управления для блага общества, или же переживают внутренние распри. При всей первичной значимости современных государств они, к сожалению, сохранили давнее свойство опасного соперничества, стремление к доминированию, притязания на региональное или глобальное господство. Это заставляет нас изучать институт государства и говорить не только о его пользе, но и о тех рисках, которые заключает в себе сама система деления мира на государства-нации.
Все состоявшиеся государства имеют постоянное и посчитанное население, оформленное гражданством, признанное территориальное пространство с четкими границами, установленный основным законом строй, систему законов и институты принуждения, государственные и общественные институты формирования и утверждения общего (национального) самосознания (идентичности), важнейшим компонентом которого является патриотизм. Государство обеспечивает внутреннюю и внешнюю безопасность своих граждан и может защищать их независимо от места пребывания. Только государство сохраняет сегодня легитимное право на отправление насилия по отношению к своим гражданам и по отношению ко всем тем, кто может нести угрозу безопасности страны и ее жителей. Отсюда важный вывод: укрепление и защита государства - это одна из приоритетных миссий гражданина, помимо миссии обеспечения собственного социального благополучия, включая долгую и достойную собственную жизнь и жизнь своих близких.
Все разговоры, что человек может обойтись без государства, что государства в своей изначальной природе противостоят частным интересам, являются несостоятельными. Современный человек во многих случаях может обойтись без родственного круга, без соплеменников, без единоверцев, без «товарищей по работе», но без государства, точнее, без устанавливаемых государством общих норм и правил, человек не сможет даже перейти улицу, а тем более организовать эффективные системы жизнеобеспечения и противостоять разным напастям – от эпидемий и стихийных бедствий до покушений со стороны криминальных элементов или групп. Поэтому устанавливаемый государством порядок первичен по отношению к форме, в которой он осуществляется. Среди наших общих задач в сфере воспитания, образования и массового просвещения должно быть осознание важности государства, привитие чувства ответственного гражданина, утверждение среди граждан национального самосознания как соотнесения себя и своей жизни с государством, которое им самим называется Родиной или Отечеством.
По этой части ситуация в России далека от благополучной, хотя и не может быть сравнима с периодом после распада СССР, когда доминировали мощная инерция советской лояльности и бунтующий антиэтатизм людей, настрадавшихся от государства-демиурга. Сегодня россияне (по словам Д.А.Медведева, «мы, современные поколения российского народа») в своем подавляющем большинстве признают Россию своим государством, платят налоги, выполняют другие гражданские обязательства, с упоением пользуются государственными услугами, страстно болеют за национальные спортивные команды и демонстрируют российский патриотизм по всему миру, чего не было, по крайней мере, в советское время.
Президент Д.А.Медведев назвал среди «запущенных социальных недугов», сковывающих творческую энергию страны, тормозящих наше общее движение вперед, именно широкое распространение патерналистских настроений, упование на государство вместо опоры индивида на собственный ресурс и на усилия самих граждан по решению жизненных проблем. Нет ли здесь коллизии между моим тезисом укрепления национального государства и снижением его патерналистской (опекающей) миссии? Мне представляется, что нет. Сильное и уверенное в себе государство вызывает, поддерживает и охраняет частную инициативу граждан. Слабое государство и неуверенная в себе власть старается выглядеть опекуном народа и поддерживает в нем смирение и безынициативность.
Но кроме жаждущих опеки и требующих услуг, есть другая категория граждан противоположного, антиэтатистского склада: разные скептики, жестокие критики, глухие оппозиционеры, скрытые и открытые инсургенты – отрицатели России как состоявшейся страны? Откуда и почему берется эта категория людей? Есть несколько причин. Одна из них глобальная. Она из разряда политической антропологии. Напомню, что государство – это всегда и прежде всего институт принуждение, принуждение к общим правилам. В каждом обществе находятся элементы как криминального характера, так и определенного эмоционально-психологического склада, которые общие нормы и правила и их воплощение в государстве воспринимают как обременительные и как противные запросам отдельного человека. Отсюда еще один вывод: критики или отрицатели государства представляют собой своего рода постоянную проблему как давних, так и современных государств, и они есть своего рода цена за открытое общество, если речь идет не о внешних воздействиях. Девиантные личности, прирожденные анархисты-антиэтатисты, легитимные оппозиционеры представлены в разной мере почти в каждом демократически устроенном обществе. Это же касается и сепаратистов, отвергающих существующий порядок и желающих выйти из общего социально-политического пространства. Зрелые общества научились жить с сепаратистами, регулярно проваливая их проекты в ходе референдумов или выборов. Я не вижу особых перспектив у сепаратизма, особенно в форме явочной и вооруженной сецессии. Главное, чтобы анархистам и сепаратистам не было позволено совершать акции наподобие Оклахомского взрыва в США 20-летней давности или же стрелять в милиционеров и в министров, как это происходит сейчас на Северном Кавказе.
Другой вызов современному государству кроется в самом государстве, устройстве его управления и в компетенции управляющих. Самонадеянность силы со стороны власти по отношению к гражданам, превышает все необходимые нормы и допускает унижение индивидуального и группового достоинства. Особенно это касается групп так называемого нетитульного для страны или для ее отдельного региона населения, групп верующих или носителей субкультур, а также экстремальных групп мужской молодежи. Коррупция и силовой стиль поведения служителей власти по отношению к гражданам и к группам риска могут вызывать недовольство и ответную реакцию. Плохой контроль за государственными арсеналами оружия и взрывчатых веществ помогают воплотить это недовольство и неудовлетворенность в акты вооруженного насилия и террора. Последствия внутренних вооруженных конфликтов имеют длительную протяженность и питают чувства реванша или отмщения по отношению к носителям власти или к людям другой национальности и веры в рамках одного государства. Примирение должно быть более глубоким и действенным, чтобы не появлялись циклы насилия и поколения новых мстителей. А внешние подстрекательство, материальная и другая поддержка носителей идеологии и практики насилия и терроризма должны быть исключены силами национального государства и межгосударственного сотрудничества.
В таком крупном государстве, как Россия, да и во всех других странах, население обладает этнокультурной, конфессиональной и региональной отличительностью. Российский федерализм на конституционном уровне в достаточной степени учитывает этот фактор, предусматривая асимметрию в форме этнотериториальных автономий на уровне субъектов федерации. 21 республика в составе РФ – это реализация внутреннего самоопределения для всех основных нерусских народов. Однако не всем это кажется достаточным, и энтузиасты «освободительных проектов» в России не исчезли после распада СССР. Хотя их стало значительно меньше после окончания войны в Чечне, но в стране и за ее пределами остаются сторонники радикальных самоопределений вплоть до отделений. Здесь есть один вывод – самая глубокая форма индивидуального и группового самоопределения –это право на участие как можно в более широком общественно-политическом пространстве. А не в изоляции, или в выстраивании сверхгосударственных коалиций на базе мифических языковых, цивилизационных или религиозных миров. Это означает, помимо совершенствования аппарата принуждения, необходимость улучшения правления по части открытости власти и доступности ресурсов для всех членов общества без дискриминации по какому-либо признаку. В России граждане страны всех национальностей, от русских до малочисленных северных и горских народов, независимо от территории проживания, самоопределились в рамках Российской Федерации, у всех у них есть «своя государственность» и эта государственность называется Россией.
Важнейший вопрос современного государства - это наличие общественного консенсуса по вопросу, что есть страна, каково ее прошлое, настоящее и будущее. Единомыслие и единая версия здесь невозможны, но возможно согласие по базовым вопросам устройства государства и жизни страны. Это согласие является условием существования общества как некой целостности, а не как простой суммы индивидов. Специалисты-обществоведы полагают, что общество – это когда 5% населения в лице элит находятся в согласии. В России чаще всего обсуждение проблем элитой вместе с говорящими телевизионными головами носит радикально-глобалистский характер: отрицается недавнее прошлое и отрицается настоящее с реверансами в некую стародавнюю норму хозяйствования и духовной жизни, которой на самом деле никогда не существовало. Или же обсуждение строится в плане ожидаемого будущего, а развитие всегда начинается с отскока от дна падения, а не как преемственное развитие. Эту болезнь общественного менталитета и политической культуры желательно было бы преодолеть. Тем самым снизится число и перечень врагов и разрушителей страны в собственных рядах и не будет призывов депортировать из страны или даже экстерминировать (уничтожить) разных «агентов влияния», либералов-западников как носителей разрушительных вирусов.
Кроме вопроса с плохим обеспечением преемственности власти, есть вопрос намеренной политической мобилизации с целью приписать причину бед неголосующим изгоям или представителям меньшинств. Это гарантированно вызывает межгрупповые распри и разрушает гражданское согласие, настраивает на отторжение действующей власти, чтобы занять ее место. Делается это больше всего в ходе выборных кампаний, но не только. Как и в других странах со сложным составом населения, в России существует индоктринации (идеологическая обработка) в пользу языка и политики вражды, ненависти по отношению к тем, кто отличается социальным статусом, образом жизни, фенотипом или языком общения. На этом поприще подвизаются взрослые дяди-идеологи, расисты, присваивающие себе образ патриотов. Своими упрощенными лозунгами и наставлениями, многотиражными книжными писаниям они воздействуют на сознание обывателя и души еще недостаточно опытных молодых людей. Эти упорные и злобные наставники провоцируют ксенофобию и экстремизм не в меньшей степени, чем факторы социальной неустроенности или неконтролируемой иммиграции.
Динамика последних двух лет в сфере ксенофобии и экстремизма имеет в России негативный характер, но эта проблема разрешима. Она не носит предопределенный нашим разнообразием характер. Есть современные позитивные практики, как и есть отечественный исторический опыт. Опыт совместного проживания в одном государстве людей четырех мировых религий, опыт мирного сосуществования миллионов граждан исламского вероисповедания в стране, где среди верующих преобладает христианство в форме русского православия. Европейские страны, напуганные и растерянные перед этим новым вызовом, могут позаимствовать уроки межконфессиональной терпимости в России.
Современные государства, как крупные и сильные, так и малые, переживают частные и глобальные трудности и почти постоянно встречаются с проблемами, которые ставят государство в ситуацию высоких рисков внутреннего или внешнего происхождения. Есть более 30 государств, где центральное правительство не может контролировать всю территорию, а одно из самых крупных государств – Индия уже десятилетия живет с двумя-тремя вооруженными сепаратистскими конфликтами и масштабными вспышками межрелигиозного насилия. В России к «очень большим проблемам» действующий президент отнес неэффективную экономику, полусоветскую социальную сферу, неокрепшую демократию, негативные демографические тенденции, нестабильный Кавказ. Не менее проблемный список могут предъявить и другие страны. Поэтому мой итоговый вывод состоит в том, что укрепление и защита государств – одна из самых приоритетных миссий мирового сообщества в лице прежде всего таких глобальных организаций как ООН.